Глава 7

КОГДА НИКТО НЕ СМОЖЕТ НИ КУПИТЬ, НИ ПРОДАТЬ

Если бы в XVII веке в Вирджинии вы пропустили воскресное богослужение, то у вас были бы неприятно­сти с законом. Вас наказали бы, лишив недельного за­работка. Это первый удар.

Если вы пропустили второе богослужение, то подверглись бы публичному наказанию плетьми. Второй удар.

Если бы подобное повторилось в третий раз, то — хо­тите верьте, хотите нет — вас приговорили бы к смерти. Третий удар — и с вами все покончено.

Национальная гордость Америки пришлого — это ре­лигия. Но мы склонны не замечать того, что наше ду­ховное наследие проникнуто духом нетерпимости. За полтора столетия до принятия Билла о правах, которые гарантировали свободу религий, неверие было преступ­лением. Вера насаждалась законом.

В 80-е годы XX века многие стали замечать, что мы возвращаемся к временам религиозной нетерпимости. Может ли такое произойти в нашей свободной демокра­тической стране?

Миллионы консервативных христиан пытаются спас­ти Америку от засилья безнравственности через приня­тие религиозного законодательства. Видя такое возрож­дение нравственности, я испытываю не только глубокое чувство благодарности, но и беспокойство. Меня удру­чает сама мысль о том, что вера .насаждается силой. Это становится понятным, если посмотреть на колони­альную историю Америки.

В далеком XVII веке пуритане пришли в Новый Свет в поисках свободы. Спасаясь от преследований англий­ской церкви, они пересекли Атлантический океан с тем, чтобы создать свою собственную государственную цер­ковь. Всем гражданам вменялось в обязанность под­держивать служителей церкви. Магистраты вели войну против ереси. Свобода совести подавлялась всей систе­мой взаимосвязи религии И государства, существовав­шей в Старом Свете.

Например, когда Уилъям Пени и его небольшая команда квакеров плыли мимо колонии Массачусетс, они едва не стали жертвой пуритан-фанатиков. Вот ка­кой приказ отдал Коттон Матер, известный пуританский служитель:

«В море находится корабль под названием «Уэлкам», на борту которого банда из ста еретиков и злодеев, на­зываемых квакерами. Верховный суд отдал священный приказ устроить засаду и взять в плен указанного Пен­на и его команду безбожников во имя Господа нашего, дабы не осквернилось имя Его этими язычниками... На­казывая нечестивых, мы не только окажем добрую ус­лугу Господу, но и принесем большое благо Его служи­телю и народу. Ваш смиреннейший во Христе —Коттон Матер».

Невероятно! Благодарение Богу, эти планы провали­лись. Пени с квакерами благополучно достиг земли и ос­новал штат Пенсильванию.

Пуритане не только терроризировали инаковерцев, они являлись тиранами и по отношению к своим граж­данам. Они арестовали капитана корабля и заперли его в трюме за то, что он поцеловал свою жену в воскре­сенье. Бедняк, упавший в озеро, вынужден был сушить свою одежду и поэтому пропустил воскресную службу.


Его наказали плетьми во имя Иисуса. Джон Льюис и Сара Чэпмен предстали перед судом за то, что «в день Господень» вместе сидели, под яблоней в саду Гудмэна Чэпмена.

Невероятный легализм! И это в стране свободы? Когда Роджер Уильямс приехал в Массачусетсскую колонию, его ждал теплый прием. Ему даже предложи­ли возглавить единственную церковь в Бостоне. Но Уильямс отказался. Он не мог поддержать политику по­давления свободы совести со стороны правительства. Он знал, что самые кровавые битвы в истории совершалась во имя насаждения веры. И все напрасно, поскольку истинную религию невозможно заключить в рамки закона, заставить верить, — невозможно.

«Магистраты» могут определить обязанности человека по отношению к человеку, — говорил Уильямс. — Но попытки предписать обязанности человека по отношению к Богу — тщетны. Ничто так: не абсурдно, — писал Уильямс, — как «стремление подвергнуть суду гражданской власти у6еждеяия человеческой души». Он настаивал на том, чтобы граждане не принуждались поддерживать духовенство.

«Как? — воскликнули представители власти. — Разве труженик не заслуживает платы за, свой труд?» — «3аслуживает — был ответ Уильямса, — но со стороны: то­го, кто нанял его».

Пуританские лидеры не могли смириться с такой «новой и опасной точкой зрения». В 1635 году состоялся суд, на котором Уильямс был осужден и выслан. Итак, изгнанный из Бостона, он нашел пристанище у индейцев. «Лучше жить с дикарями-христианами, — го­ворил он, — чем с дикими христианами».

Живя среди индейцев, Уильямс приобрел собствен­ность и учредил первое современное правление, кото­рое предоставляло полную свободу совести. Созданное им поселение Провиденс (Провидение) явилось прооб­разом американского Билля о правах, появившегося пол­тора столетия спустя.

Уильямс предлагал кров всем подвергшимся гонени­ям, независимо от их вероисповедания. Даже если они не имели веры, их встречали с радостью. К несчастью, руководители, пришедшие на смену Уильямсу, впали в легализм и нетерпимость. Но об этом позже.

История неоднократно подтверждала простую исти­ну: когда вера становится законом, начинаются гонения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что основате­ли нашего государства не стремились использовать ре­лигию посредством законодательства. Этого не требует и Сам Бог. Иисус ясно изложил это: «... отдайте кесаре­во кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21).

Итак, то, что принадлежит кесарю — правительст­ву, и то, что принадлежит Богу — религии, должно быть разделено. Мы не должны смешивать власть и ре­лигию.

Десять заповедей помогают понять различие между религиозными и гражданскими законами. Они (запове­ди) состоят из двух частей: первые четыре заповеди от­носятся к области личных отношений с Богом. Государ­ство не может вмешиваться или насильно изменять что-либо здесь. А остальные шесть —гражданские законы. Они управляют обществом. Государство обязано их под­держивать и защищать всеми возможными средствами жизнь и собственность.

 


Когда гражданская власть вмешивается в дело рели­гии, тут же возникают проблемы. Я согласен, что наши дети должны возвышать свои души в молитве везде, в том числе и в школе! Но кто должен учить ребят мо­литься? Нужны ли нам католические, протестантские или еврейские молитвы? Имеет ли это какое-либо зна­чение?

Не так давно по закону в штате Калифорния предус­матривался буддийский священник. Понравилось бы консервативным христианам, если бы в школах проводились буддийские богослужения? Но кто же определяет, как молиться и чему молиться? Вот в чем проблема.

Может ли насаждение молитвы в школе привести к вторжению в личную религию конкретного человека? И даже к гонениям? Вот о чем надо подумать.

Естественно, мне бы хотелось, чтобы каждый верил в Бога и жил согласно библейской морали. Но опять-таки: согласно чьей интерпретации Библии? Вот в чем вопрос. Именно поэтому я считаю, закон не должен вме­шиваться в отношения человека с Богом. Власти долж­ны защищать религию и не более того. Сказав это, я хочу подчеркнуть и другое: хотя я не могу согласиться с ограничением религии рамками закона, тем не менее убежден, что государство должно настойчиво насаждать гражданскую мораль. Нельзя мириться с порнографией. Государство обязано защищать жизнь, в том числе жизнь еще не родившегося ребенка.

Но неужели амплитуда маятника так широка? Не­ужели мы начинаем нарушать священный круг первых четырех заповедей — личные взаимоотношения с Богом?

Многие полагают, что коль скоро государство не бла­госклонно к той или иной особенной церкви, то значит так и надо. Для них отделение церкви от государства означает просто запрещение сект. На первый взгляд это может показаться достаточно разумным. Но это не раз приводило к печальным результатам.

Например, колония Мэриленд. Первоначально она была основана как прибежище для гонимых католиков, хотя здесь с радостью принимали христиан всех веро­исповеданий. В 1649 году ассамблея Мэриленда про­водила Акт о религии, где говорилось, что все, кто ис­поведуют Иисуса, не станут подвергаться гонениям. И тем не менее даже этот так называемый акт терпимо­сти, провозглашенный из самых лучших побуждений, стал причиной религиозного гонения. Нехристиане бы­ли лишены всяких прав. А все те, кто не исповедовал учение о Святой Троице, приговаривались к смерти.

Гонения. Они становятся естественным результатом, когда вера превращается в закон.

Сам Бог не насаждал веру силой. Почему, почему же это делаем мы?

История церкви издавна свидетельствует, что стрем­ление внедрять религию посредством религиозного за­конодательства ведет к преследованиям и гонениям. В


321 году император Константин своим указом провозгласил день солнца национальным днем поклонения. В конце концов по приказу императора Феодосия хри­стианство стало официальной государственной религией. Вскоре ставшая могущественной церковь начала пре­следования всех, кто не принял и противился ее уче­ниям.

Каждый, кто единственным правилом веры принимал Библию, а Иисуса — единственным посредником, считал­ся еретиком. Еретиков начали сжигать в 1022 году в Орлеане, во Франции. Гонение усилилось во время ве­ликих крестовых походов. Затем появилась постыдная инквизиция, когда тысячи людей лишались жизни из-за своей веры в Христа.

Как могли христиане быть такими жестокими к сво­им братьям и сестрам во Христе? Что же, церковные лидеры полагали, что, убивая еретиков, они таким об­разом спасают тысячи от вечных мучений. И даже ере­тики могли раскаяться перед страхом костра. По край­ней мере, на это надеялись отцы церкви.

Протестанты, отвергая .многие средневековые преда­нья, придерживались идеи государственной религии; Они не смогли понять, что законодательная религия — это легализм. Спасение нации посредством дел.

Понимание значения субботнего покоя предотврати­ло бы гонения, преследования, насаждение религии си­лой. Страдали христиане и католики, и протестанты. Си­ла есть нечто противоположное покою. Это конечный ре­зультат отвержения субботнего покоя.

На протяжении всей истории христианства пренебре­жение субботним покоем порождало гонения. Вы, конеч­но, помните, что фарисеи задумали убийство Христа после спора о субботе. Позже христианская церковь преследовала тех, кто отказывался поклоняться дню солнца.

Как мы уже знаем, преследования за несоблюдение воскресенья были и в Америке. Даже Род Айленд после ухода Роджера Уильямса в 1679 году издал закон о во­скресенье, в котором утверждались одни и запрещались другие обряды первого дня недели. И все это во имя сохранения моральности.

Библия предлагает Другое решение духовных проблем Америки — субботний покой в седьмой день. Каж­дую неделю суббота приглашает нас продемонстриро­вать свою веру в Бога, как нашего Создателя и Искупителя.


Если бы суббота соблюдалась всегда, то не было бы атеизма, безбожных обществ.

Благодаря субботнему покою мы становимся высо­ко нравственными людьми, не впадая в легализм. Все другие заповеди призывают нас к работе. И лишь суб­бота предлагает нам покой во Христе. Она — основа на­шей веры, наших обязательств перед Богом с ближни­ми, изложенных в остальных девяти заповедях.

Но многие, кто не понимает значения субботнего покоя, стремится вновь узаконить соблюдение воскресе­нья. Они выступают за воскресенью законы во имя об­щественного благосостояния. Один выходной день — это очень хорошо и для общества, и для семьи; это помога­ет даже сэкономить энергию. Но, верьте этому! Запомните, что, несмотря на благие намерения, воскресные затоны всегда в прошлом порождали гонения. И Биб­лия утверждает, что история повторится.

Книга Откровения, где описывается последнее столк­новение, говорит о поклонении как одной из причин кон­фликта. Прочтем: «И увидел я другого Ангела, летяще­го по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу; и говорил он гром­ким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его; и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» (Откр. 14:6, 7).

Здесь главная цель — вечное Евангелие, призываю­щее поклониться Творцу. Творение и Искупление через веяное Евангелие — вот две причины нашего поклоне­ния Богу. Эти два неразрывно связанных факта навеч­но запечатлены в седьмом дне — субботе!

Очевидно, что и в конце времени, седьмой день — суббота —это основа истинного поклонения. И как за­мечательно, что в наш век эволюции и мирского гума­низма суббота напоминает нам о том, что наш Тво­рец — Бог. Окруженные процветающим легализмом, мы обретаем субботний покой во Христе, Его трудах ради нашего спасения.

Действительно ли суббота будет окончательным ис­пытанием истинности нашей верности и послушания? А как может быть иначе, если суббота увековечивает те причины, по которым мы поклоняемся нашему Господу и Спасителю Иисусу Христу?

Теперь о ложном поклонении. Обратите внимание, что те, кто приняли начертание зверя — «не будут иметь покоя ни днем, ни ночью» (Откр. 14: 11).

Но пока во время окончательного земного столкно­вения ложное поклонение присутствует в изобилии, ис­тинные христиане повсюду будут соблюдать Божьи за­поведи, почитая субботний покой. Подтверждение этому находим в следующем стихе: «Здесь терпение святых, соблюдавших заповеди Божий и веру в Иисуса (Откр. 14:12).

Вера в Иисуса и соблюдение Божьих заповедей не­разделимы. И делает их таковыми субботний покой.

Цена верности Богу будет высока. Земные власти объявят, «что никому нельзя будет ни покупать, ни про­давать, кроме того, кто имеет это начертание...» (Откр. 13:17). В стихе 15 говорится, что будут выноситься даже смертные приговоры. Да, сохранение веры в этой борьбе требует определенной жертвы. Но цена непо­виновения Богу будет значительно выше: семь чаш Божьего гнева (см. Откр. 16 гл.).

Пока еще никто не имеет начертания зверя. Повто­ряю: пока еще никто не имеет этого начертания. Дело в том, что Бог никому не позволит получить его, пока вопрос об. этом остается открытым. Но когда предмет спора будет вполне разъяснен и

 

 


каждый сможет по­нять суть дела, тогда, если мы сознательно выберем по­виновение человеческим указам вместо Божьих запове­дей, если мы поддадимся искушению и изберем легкий путь, тогда мы сами своими действиями, проявив невер­ность Богу, примем начертание.

Если мы сознательно признаем учение сатаны, означает знак «на челе». Если мы не одобряем его, но тем не менее следуем ему, уступив экономическому бойко­ту или оказавшись не в силах выдержать на смешки тол­пы, означает «знак на правую руку». Начертание мо­жет быть невидимо для человеческого глаза. Но ангелы видят его и знают, кому мы преданы.

Бог полагает Свою печать только «на чело», то: есть на разум (Откр. 7:3), и иногда на руку, ибо Он никого не принуждает соблюдать субботний покой. Бог при­нимает только добровольное поклонение, исходящее от сердца и ума.

А сатане безразлично, как добиться поклонения! Ес­ли нельзя иначе — пойдет и сила!

Я знаю, что эта тема — о субботнем покое — может показаться мелкой и незначительной. Но спор вокруг субботы — это не просто спор о том или ином дне. Он затрагивает серьезный вопрос — о нашей преданности Богу. Позвольте это проиллюстрировать.

Помните времена президента Эйзенхауэра, когда со­ветский премьер Хрущев находился с визитом в Амери­ке, и когда он, выступая в Организации Объединенных Наций, снял ботинок и стучал им по трибуне? Пред­ставьте себе, что он потребовал бы от нас изменить да­ту нашего национального праздника — перенести с 4 на 5 июля? Имел ли Хрущев такое право?

Предположим, мы согласились бы. Но что тогда мож­но было бы сказать о нашей преданности Америке?

Спор о субботе заключается, как я уже говорил, не в том или ином дне, а в нашей верности, преданности, послушании Богу. В нашем желании войти в субботний покой. Скоро испытание всего мира.

Трудно даже себе представить, каким образом на­чертание зверя может быть навязано христианской вла­стью. Но в таком случае следует вспомнить предсказа­ние Христа: «...всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Иоан. 16:2). Да, трудно пред­ставить, как христиане в Америке могут преследовать своих братьев по вере. Но тогда надо вспомнить о пу­ританах.

Не вызывает сомнений, что безопасная зона, разде­ляющая церковь и государство, становится все уже. Не­давно один из протестантских лидеров заявил по нацио­нальному телевидению, что «понятие отделения церкви от государства — всего лишь плод воображения атеи­стов».

Представьте только!

Все в соответствии с Откровением тринадцатой гла­вы! Мы видим, как покушаются на нашу веру, на нашу свободу. Когда государство начинает силой насаждать религиозные догмы, человек лишается личной свободы. Начинаются гонения. Помните старые американские за­коны о воскресенье?

Убежден: если в нашей стране мы потеряем свободу, то произойдет это вовсе не потому, что американцы ста­нут фанатиками или тиранами. Убежден, что консерва­торы с благими намерениями, не отдавая себе отчет в том, что делают, с легкой руки лишают нас свободы пу­тем голосования, законов и поправок. Стремясь решить наши национальные проблемы, они принесут в жертву наши свободы. Единственная наша надежда в схватке


не на жизнь, а на смерть со вседозволенностью, процве­тающей десятилетиями, — в борьбе с ослабевающей нравственностью, в возвращении утерянных духовных ценностей. Они надеются вновь снискать Божественную милость, но слишком поздно поймут, что их души уже в оковах.

Все это может иметь место во время национального кризиса. История свидетельствует, что в минуты тяжело­го испытания человек готов пожертвовать своей свобо­дой ради своей безопасности.

Помните, как нацистам удалось покорить Германию? Или возьмите фундаментализм в современном Иране. Сегодня даже в нашей стране можно легко обменять некоторые свободы на экономическую и военную безо­пасность. А в результате наши патриоты не остановятся даже перед гонениями во имя Бога. Стремительно при­ближаясь к решительному моменту, мы не можем не понимать, что поставлено на карту. И решение мы долж­ны принять сами. Сатана, конечно же, вмешается и мно­гие искренние верующие из-за своего поведения подда­дутся его искушениям. Но Сам Бог никогда не посягает на нашу свободу. Он стоит у дверей и стучит в наши сердца. Он ожидает, когда мы примем Его любовь.

Самые преданные и честные ответят на призыв Гос­пода даже, если это будет стоить им жизни. Ведь Иисус обещал: «...кто потеряет душу (жизнь) свою ради Меня, тот обретет ее».

Я не раз мысленно возвращаюсь к той зимней ночи, когда римский легион расположился лагерем на озере в Армении. Существует несколько версий этой истории. Но абсолютно очевидно одно, что сорок солдат отказа­лись отречься от своей веры. И за это их приговорили к смерти на льду замершего озера.

Окоченевшие от холода, прижавшись друг к другу они начали петь. Их суровый командир — язычник, на­блюдавший за ними из своей теплой палатки, услышал слова: «Сорок борцов борются за Тебя, о Христос, бо­рются за Твою победу и просят у Тебя венец».

Эти странные слова задели за живое этого огрубев­шего командира, привыкшего к проклятиям и горячим мольбам о пощаде, и он внимательно начал вслуши­ваться. Эти люди принадлежали к тому же обществу, что и он, люди, которые твердостью своей веры вызва­ли раздражение у властей. Это были 40 героев, выда­ющиеся воины. Должны ли они умереть?

Он вышел из палатки, собрал прибитый к берегу хворост и разжег огромный костер, языки пламени которого взметнулись в небо.

Может глядя на огонь, они откажутся от своей веря и тем самым спасут себя? Но не тут-то было. Снова он услыхал слова припева: «Сорок борцов сражаются за Тебя, о, Христос...»

Затем вдруг слова гимна изменились: «Тридцать де­вять борцов борются за Тебя, о Христос...»

И вдруг, когда песнопение долетело до его ушей, он заметил, как один из них выполз на берег и рухнул у костра, больше не слышалась песнь сорока. Один из ге­роев отрекся от своей веры.

А на берегу, резко выделяясь на фоне полыхающего огня. стоял командир. Отравные мысли беспокоили его душу. Вдруг он, окинув взглядом жалкого предателя сбросил с себя плащ и, прежде чем солдаты смогли остановить его, бросился по льду через озеро к узникам со словами: «Пока жив, займу твое место!»

Через несколько мгновений песнопение с новой, победоносной силой опять донеслось до, солдат, которые! стояли на берегу, пораженные страхом и ужасом; «Сорок борцов борются за Тебя, о Христос, борются за Твою победу и просят у Тебя венец!»